Это был обычный, душный осенний день. Больше того, такой же как и все предыдущие осенние дни до него. В нем не было ничего примечательного, разве что, на веранде и в беседке, от чего-то снова стали распускаться маленькие, бледно-розовые бутоны вьюнка. Этот, казалось бы, обычный день пах весной и после дождевой свежестью. Казалось, что вся природа ликовала, радовалась этим последним счастливым, солнечным часам.
Она распахнула массивные створки белого деревянного окна и впустила в старенький домик эту осеннюю суматоху. Ее белое с голубым подбоем платье, из бабушкиного сундука, соломенная шляпка и коричневые ботинки были какими-то неправильными во всей это прекрасной картине. Она вообще казалась несуразной, слишком живой для всей этой умирающей, доживающей последнюю сотню часов осени.
Она села в беседку. Часы пробили полдень. Они вообще были странными. Старинные, напольные, каждый удар которых был словно набат в грозовую погоду. Мертвые часы, которые всегда били полдень. Они дарили этому мертвому и холодному дому жизнь и приносили покой граничащий с сумасшествием.
Ветер ворвался в дом и старался задеть своей шаловливой рукой все, что только попадется к нему на глаза: перья, бумаги, шарфы, шляпки. До этого он уже пытался сорвать нелепость с головы девушки в беседке, но ему только удалось выбить пару прядей из ее стройной и строгой прически. От этого она показалась ему более живой, настоящей.
Вся эта картина: девушка, читающая в беседке, ветер, играющий с выбившимися из прически прядями, солнечные лучи, которые ласково касались ее мраморно белой кожи,- все это было настолько нелепым, неправильным, мертво-живым, что даже часы сбились со своего привычного счета и запнулись на одном из ударов.
Вечерело. Девушка продолжала сидеть на том же месте. Никто еще не знал, что ее сердце остановилось часа два назад. А она все еще продолжала сидеть устремив свой взор в книгу. Ветер все также играл ее прядями волос, а рука так и остановилась в желании перевернуть страницу.
И только били старинные часы, которые всегда показывают полдень.